Я хорошо это помню – мне было 12.
На улице можно было схлопотать по лицу ни за что, вся экономика – теневая, целые поколения высекаются кто от наркомании и алкоголя, кто от бандитских очередей из Калашникова; города гниют и разрушаются не от войн, а от бесхозяйствености и нищеты, под моими окнами – я рос на Тверской, вроде бы самое сердце страны – стаи проституток, иногда сутенерские разборки, однажды ночью выглянул из окна – там лежал труп застрелянного.
Война в Чечне -и весь ужас, которого моя страна прежде не знала – кадры пыток, казней, отрезанных в лесу голов и частей тел воинов и мирных людей, чумазые экстремисты – все это вкручивало в совсем жуткую атмосферу страха.
Рулили страной тогда не пойми кто и не пойми каких взглядов чаще случайные люди. Не уезжали из страны тогда, кажется, только те, кто совсем не мог.
Светила явная перспектива полного распада под песенки полуголых эскортниц на эстрадах.
Так заканчивался русский безбожный век. Это был его логичный итог.
Но было в том мраке одно тихое и мало ещё кому заметное: в разрушенных холодных поруганных церквях без окон и дверей, часто ещё без прихода и молитвенников -начинали снова тихо теплится лампадки.
Очень неспеша и очень неприметно Россия снова начинала молиться. Мёртвая умершая после эксперимента сама над собой и попытки построить “рай без Бога на земле” страна снова, словно тот евангельский блудный сын, ползла к Отцу, вспоминала слова молитв, вытаскивала прабушкины молитвословы и оскверненные иконки, и медленно снова оживала. Потому что шла к источнику жизни – Богу.
Я пишу это из года, которого по человеческой логике быть у страны состояния 1994 года -никак не могло.
Когда мы ездим по нереальным нашим новым дорогам и мостам, вроде Крымского; когда мы дали миру лекарства от ковида, ВИЧ и СМА, а сами лечимся в основном отечественным; когда русского оружия, вроде, нашего сверхзвука, боится снова вся враждебная России часть мира, а другая часть -на него уповает; когда наши атомные ледоколы – таких нет нигде в мире – вращают землю у Русской Арктики; когда наши ВУЗы входят в рейтинги лучших мировых и строятся новые наукограды; когда страна летает в космос с новых космодромов – причём летает уже как-то буднично; когда милосердие и волонтерство растет такими темпами, что уже стало, словно, национальной идеей; когда моя страна снова воюет со сборным ненавидящим её Западом, только теперь, может, впервые за всю историю так внятно сказала себе и ему, что мы в нынешнем западном расчеловечевании – не они; когда по улицам и набережным русских городов хочется гулять, потому что красивее многих из них нет нигде в мире; когда мы строим по три храма в день…
Не жившим 30 лет назад и не знавшим свою страну мёртвой, трудно развидеть в этом Воскресении России железный русский библейский закон: что произошло это только потому, что Россия снова стала возвращаться к Богу.
Это произошло на крови и по молитивам мучеников, убитых в ХХ веке за веру, а ещё по молитвам снова оживающей земной Церкви, которая с 90-х хоть и лежала в руинах, но больше не была гонима.
По Её молитвам, видимо, Господь и поставил нами править, наконец, Своего человека – благочестивого правителя раба Божиего Владимира.
Мы ещё в пути, век вбесовления не вылечится за пару десятилетий – отсюда ещё столько грязи, абортов, греховного смрада, но Господь и намерения целует, и пока год от года – пусть не спеша, но к Чаше причастия будет идти больше и больше людей – страна будет идти к бОльшему и бОльшему процветанию.
Обещанная слава России – это слава Божия. И только.
Поэтому благодарим Бога за посланное нам “лето благоприятное”, понимаем, что за грех оно может моментально оборваться и прекратиться – дореволюционная Россия за грех упала с недосягаемой высоты и процветания, и упала моментально – молимся о стране, о наших правителях, о Владимире.
И о себе, своём грехе. Потому что если что и может погубить Россию, то только наш грех и снова массовое отступление от Христа.
Только теперь, если это снова случится, это будет последний раз. Больше шансов у России не будет.
