Игры моего детства
Рыбалка
Уже после ледохода мы брали литровые банки с пластмассовыми крышками и шли рыбачить. Ловили кильку на хлеб, а делалось это так – в крышке прорезали отверстие, после чего ее надевали на банку, горловину при этом обвязывали веревкой, для того, чтобы можно было в любой момент вытащить это орудие лова из воды. Внутрь посудины крошили хлеб и затем бросали снасть в воду. Ждать приходилось не долго, уже через несколько минут вытаскивали банку на поверхность. Улов был всегда, от нескольких килек до нескольких десятков этих маленьких рыбок. Содержимое банки выливалось на траву, рыбу собирали в припасенный заранее бидон, размякший хлеб вновь помещали в емкость и повторяли операцию снова. Порой, добывали, таким образом, полный бидончик кильки. Правда, данным видом рыбалки я не увлекался, поскольку чистить рыбу приходилось самому, мама категорически отказывалась пачкаться о мелкую рыбешку. Поэтому, один раз потратив почти час на потрошение малька, я больше не занимался его ловлей. К слову сказать, и уха из этой мелочи была не особенно вкусной.
Однако видел я и профессионалов, которые занимались подобной ловлей в коммерческих целях. В основном это были взрослые дяди и тети, у которых в хозяйстве были куры и свиньи. Для этой живности такая подкормка была деликатесом. Дешево и сердито, не надо покупать корма, запасись большими бидонами и лови дары реки себе на пользу.
С самого юного возраста мы привыкали к самостоятельности. Практически каждый из нас мог изготовить себе рогатку, лук со стрелами, самопал, арбалет и многое что еще, не привлекая при этом старших ребят или отцов.
Увлечения захватывали нас циклично, то вдруг все начинаем вырезать из березы или ивы рогатки. Ищем резинку, и куски кожи для ее изготовления, а потом упражняемся в меткости по банкам и бутылкам. К слову сказать, в нашей компании мы никогда не стреляли друг в друга из этого опасного оружия. Не стрелял я и по окнам или фонарям, это уже было хулиганством, а границы дозволенного, по крайней мере, пацаны нашего двора, понимали четко.
Особо расскажу, как и из чего я изготавливал луки. Сначала просто вырезал прямую палку из березы или ивы, затем сгибал ее, соединяя противоположные концы прочной веревкой, тетивой ее назвать было нельзя, поскольку достать прочный капроновый или шелковый шнур во времена моей юности было непросто. Стрелы изготавливали из дощечек, из которых были сколочены ящики из-под бутылок. Рядом с каждым продуктовым магазином этого добра было навалом, и никто из продавцов особенно не следил за сохранностью этой тары. К наконечнику стрелы иногда наматывали алюминиевую проволоку, чтобы стрела летела прямо и не рыскала из стороны в сторону в полете. Кстати и летела она с таким довеском гораздо дальше. Став постарше я изготавливал луки из вереса, в городе этот кустарник было не найти, приходилось выбираться в лес, благо рос он практически рядом с домом где я жил. Выбирал ствол с кривизной, чтобы своим изгибом он больше походил на средневековые луки ратников, которые я видел на картинках. Кусок вереса я замачивал в воде примерно сутки, затем на специальную доску, толщиной сантиметра четыре, набивал гвозди сотку или стопятидесятку (длиной десять или пятнадцать сантиметров). Набивал в определенной последовательности, таким образом, чтобы можно было изогнуть требуемым образом ствол вересового кустарника. Закрепленный таким образом обрезок принимал через несколько суток придаваемую ему форму. Затем я из заготовки делал лук, стреляло такое изделие на приличное расстояние. Как то мы с приятелями пошли на футбольное поле, чтобы опробовать свое оружие, так вот стрела из моего лука пролетала от ворот до ворот, то есть 100 метров. Наконечники стрел в нашей компании никогда не оснащались гвоздями или иными острыми предметами, при всей своей бесшабашности, все-таки определенные правила безопасности мы соблюдали строго. Также не играли с луками в войнушку друг против друга. Стрела была серьезным снарядом и тоже могла нанести тяжкую травму.
Сегодняшний ребенок, уверен, представления не имеет что означает слово карбид, что это за вещество такое, для чего его используют. Мы же, полвека назад, свободно добывали его на стройках, где куски карбида лежали в свободном доступе в бочках, его использовали для травления извести. Заполучив искомое вещество в свое распоряжение, мы делали из него нечто подобное взрывпакету. На моей памяти я с товарищами использовал его в данной качестве только один раз, урока хватило, чтобы больше не играть с огнем.
В бутылку из под шампанского мы заложили несколько кусков карбида, залили туда воды и заткнули горловину пучком травы. Сосуд оставили в траве, сами же отошли на безопасное, как нам казалось расстояние. Подождали минут пять, ничего не происходило, самые смелые вышли из укрытия и стали подходить к заряженному объекту. Постепенно вокруг бутылки столпилась вся наша компания. Непостижимо, как в нас не сработало чувство самосохранения, ведь все мы были в курсе того, что такие закладки взрываются и поэтому очень опасны. И вот, стоящий рядом со мной пацан берет камень и бросает в бутылку, раздается страшный грохот, в разные стороны летят ошметки травы и по всей видимости стекла, сами осколки мы не увидели, так велика была скорость их разлета. Секунду стоим ошарашенные произошедшим, вдруг напротив нас заревел Витька, оказывается стеклом ему порезало новое трико, однако ран на ногах не было.
Сейчас, спустя столько лет, я не перестаю удивляться тому, как нас не задели осколки разорвавшейся бутылки, это кажется невероятным. Множественные частички самодельной бомбы неминуемо должны были поразить практически каждого из нас.
Господь, похоже, не только вразумляет, но и оберегает через ангелов-хранителей глупых детей своих.
Порой нас захлестывали игры на интерес, играли на деньги.
Игра в «чик».
Смысл ее заключался в следующем: выбиралась ровная поляна без травы, на земле проводилась черта, на нее в стопку укладывались монеты, количество их могло быть самым разным в зависимости от числа играющих и величины ставок. Затем все участники отходили на определенное расстояние, оно выбиралось по договоренности и по очереди бросали в сторону стопки монет биту. Я и мои товарищи изготавливали ее из свинца, выплавляемого из аккумуляторов. Расплавленный свинец заливали в столовую алюминиевую ложку и ждали пока он остынет, затем окунали заготовку в воду и вынимали из формы готовое изделие. Выигравшим и получившим право первого удара по стопке монет считался тот, у кого бита пересекала черту и как можно ближе падала к стопке монет. Если же бросавший умудрялся попасть битой в медяки, то он забирал весь куш. Правда, происходило это не часто, точнее очень редко, я знал только одного такого мастера, который мог регулярно попадать в «чик».
Мне довелось раз сыграть в компании ребят чуть постарше меня, ставки там были другими. Так вот, один из участников игры был профессионалом своего дела, раз за разом он посылал свой снаряд рядом с чертой, причем расстояние до приза было приличным, метров 20.
Итак, получивший право разбить стопку монет битой ударял по ней, при этом все монеты, которые переворачивались с решки на орел, становились его. Игрок продолжал бить до тех пор, пока хоть одна монета переворачивалась на орел. Затем очередь доходила до участника, занявшего второе место. И так далее. Последнему, как правило, уже ничего не оставалось, все монеты были уже забраны более удачливыми товарищами.
Играть с друзьями в эту игру мы могли часами, в нашей компании редко кто проигрывал больше 10-20 копеек. С серьезными ребятами, на большие деньги, я, по крайней мере, никогда не играл.
Следующей азартной игрой на деньги была так называемая «крутилка». Для этой цели выбиралась крупная монета – пятак, полтинник. Игрок устанавливал ее на указательный палец, а большим, подбивал, монета подлетала вверх, стремительно вращаясь при этом. Если деньга падала на «орел», то ты выигрывал ту сумму, которая была зажата в руке у твоего противника. Игра шла с переменным успехом, поскольку вероятность падания монеты на «орел» составляла примерно 50%.
В этой игре я, надо сказать, преуспел. Получилось так, что я освоил особенную подкрутку монеты, в результате чего при падении на мягкий грунт или песок она ложилась почти всегда «орлом» к верху или на ребро. Главное, чтобы после соударения с поверхностью почвы монета не подпрыгивала. Я так наловчился этому приему, что на спор мог подряд до 20-ти и более раз уложить пятак «орлом» к верху. В результате товарищи мои перестали со мной играть, да и я вскоре потерял к этой игре интерес после одного случая.
Ко мне привели мальчишку из другой школы, который профессионально играл на деньги. Система его была не хитрой, он постоянно удваивал ставки. Например: ставит 2 копейки, ты выигрываешь, он удваивает ставку – 4 копейки, затем 8; 16; 32 и так до тех пор, пока противник не выбросит «решку». В результате партнер проигрывает не только выигранные деньги, но и свои.
Так вот я «загнал» своими бросками этого парня на очень крупную, для нас, пацанов, сумму, 1рубль 28 копеек, и когда он вновь удвоил ставку, я потребовал, чтобы он рассчитался. Спор получился довольно напряженный, в результате он отдал проигранную сумму и сказал, что завтра придет уже с совсем другими деньгами, и мы продолжим игру. Пообещав прийти на следующий день, я понял, что попал в довольно неприятную ситуацию, поскольку понимал, что не смогу постоянно выбрасывать монету на орла, от случайностей ведь никто не застрахован.
Кроме того противник мог потребовать сменить игровую площадку, перейти например на асфальтовое покрытие, где моя монета стала бы непредсказуемо скакать по поверхности. Короче ночь и весь день у меня прошли очень беспокойно, из головы не выходили тревожные мысли, однако на игру все-таки пришел, приведя с собой двоих товарищей. На мое счастье проигравший парень не явился, подождав его минут десять, я с друзьями со спокойным сердцем удалился.
После этого случая охота играть в крутилку у меня пропала, и больше я никогда не возвращался к этой опасной забаве.
Вот такое детство было у большинства городских пацанов страны Советов. Лучше оно было или хуже, чем сейчас, утверждать не возьмусь, однако уверенно могу сказать, что поколение наше росло более здоровым, поскольку ничего нас не держало в доме, и каждый из нас, будь то девочка или мальчик, рвался на улицу к своим друзьям и подругам.
Вот уж точно можно было сказать – улица для нас была нашим вторым домом, где мы получали значительную часть того жизненного опыта, который так пригодился нам в дальнейшей, уже взрослой, жизни.
