Утром 7 июня западная пресса в характерной для шоу-бизнеса манере «обрадовала» аудиторию новостями, что Вашингтон намерен в течение дня объявить об изменениях в ядерной доктрине США, которые сделают-де её более «агрессивной». Наверное, если бы от анонса до официоза оставалась в запасе хотя бы пара дней, то этого хватило бы, чтобы произвести пару вагонов «аналитики» разной степени вменяемости, но, увы, интрига разрешилась слишком быстро.
Раскрыл страшную тайну ответственный за ядерную тематику член Совета национальной безопасности Вадди, со слов которого, в ближайшее время США намерены перейти от простой модернизации ядерного арсенала к его увеличению. Само собой, на этот шаг они пойдут, скрепя сердце и через «не хочу», ведь «автократии» не дремлют. В качестве мотивов Вашингтона официально указаны якобы существующая угроза применения Россией ТЯО на Украине, наращивание Китаем своего ядерного арсенала и скорое (5 февраля 2026 г.) истечение срока договора СНВ-3, возможностей для продления которого не просматривается. Любопытно, что при этом особый акцент сделан на планах обновления американского не только стратегического, но и тактического ядерного оружия.
Спектакулярное заявление 7 июня оказалось своего рода резюме под целым рядом других операций, связанных с ядерным оружием США. Так, 14 мая на полигоне в Неваде прошли подземные субкритические испытания – то есть подрыв имитатора ядерного устройства без запуска цепной реакции. В Пентагоне их назвали «рутинным экспериментом для улучшения математических моделей», другие ядерные державы, включая РФ, выступили с официальными осуждениями.
4 июня с базы Вандерберг была запущена МБР Minuteman, а 6 июня состоялся второй тестовый пуск. После череды очень неприятных неудач (в частности, предыдущий пуск Minuteman 1 ноября сопровождался «аномалией», которая вынудила подорвать ракету в воздухе) оба испытания прошли успешно или, во всяком случае, заявлены таковыми.
1 июня Нидерланды заявили, что 313-я эскадрилья их ВВС, являющаяся частью программы Nuclear Sharing и выделенная для применения американских ядерных бомб, завершила обновление матчасти: вместо старых F-16 на дежурство заступили F-35. А ещё 23 мая французы провели успешный тестовый пуск своей строевой тактической ядерной ракеты ASMP-A. Кроме того, в мае над Балтикой прошли учения ВВС и ПВО стран НАТО по отражению атак дронами и ракетами из Калининградской области, которая, как мы знаем, является нашей «передовой пусковой установкой».
Таким образом, за прошедший месяц на Западе провели более или менее глубокую проверку боеготовности всех видов сил и средств, которые могут быть задействованы в гипотетическом ядерном конфликте, за исключением сил гражданской обороны. Это однозначно говорит о том, что там хотели бы быть уверенными, что «оружие Судного дня» при случае не подведёт. Но на самом ли деле в Пентагоне готовы применять его «агрессивно»?
Маленький большой аргумент
Подсказкой служит упор на совершенствование ТЯО, который Вашингтон как будто собирается сделать в ближайшие годы. Как известно, тактическое и оперативно-тактическое ядерное оружие предназначается для решения задач непосредственно на после боя, в ближнем или оперативном тылу, в общем, в пределах театра военных действий, где бы он ни находился, хотя бы и в пустыне или посреди океана. Этим оно отличается от стратегического ЯО, задача которого – уничтожение жизненных центров враждебного государства.
С технической же точки зрения главным отличием ТЯО от СЯО является дальность действия, исчисляемая, соответственно, сотнями и тысячами километров. Любопытно, что при этом мощность боеголовок разных классов может различаться совершенно незначительно: к примеру, максимальный тротиловый эквивалент и американской тактической бомбы В61, и боеголовок W78 и W87 стратегической ракеты Minuteman оценивается примерно в 300-400 килотонн.
То есть менее разрушительной «тактичка» вовсе не является, а меньшая дальность применения ТЯО, с одной стороны, будучи недостатком, с другой – способствует его скрытности. Так, наземные пусковые установки являются компактными и относительно легко маскируются, в воздух его поднимают тоже не тяжёлые самолёты, которые нынче наперечёт, а специальные версии истребителей-бомбардировщиков, трудноотличимые от своих массовых собратьев.
Системы предупреждения о ракетном нападении, «клиентки» которых должны лететь на высотах в тысячи километров от поверхности Земли, не в состоянии отследить пуски тактических ракет. Системы ПВО – в состоянии, но их можно перегрузить массой других целей, ложных и не очень. Из всего этого следует, что с помощью ТЯО можно (с оговорками) рассчитывать скрытно подготовить и внезапно нанести ошеломляющий первый удар, а если он придётся на вражескую столицу, то эффект от него окажется вполне себе стратегическим.
Есть, однако, нюанс: изрядная часть всех этих теоретических выкладок не относится к современному американскому ТЯО, да и современным его назвать сложно, поскольку на вооружении остаются только упомянутые выше свободнопадающие бомбы В61, давным-давно устаревшие морально. Последняя модификация, В61-13, получила систему коррекции, став таким образом «высокоточной», но реальная ценность этого новшества сомнительна, поскольку оно не разрешает главного недостатка – необходимости самолёту-носителю подбираться к цели «в упор». Даже гипотетическое оснащение В61 неким аналогом УМПК с увеличением дальности применения до 60-80 км улучшило бы ситуацию лишь условно.
Меж тем российская и китайская армии могут похвастаться современными и многочисленными средствами войсковой и объектовой ПВО, которым под силу сбивать не только самолёты-носители, но даже уже сброшенные бомбы. Де-факто это означает, что на сегодняшний день США не располагают тактическим ядерным оружием, которое можно было бы сколько-нибудь уверенно применять против противников равного уровня. А озвученное «повышение агрессивности» доктрины на деле означает надежду наверстать это отставание.
Грёзы бедных и больных
Прошедшие в Неваде испытания наводят на мысль, что на этот раз к вопросу подходят относительно серьёзно. Безусловно, свежие эмпирические данные могут пригодиться и при освежении старых боеприпасов (которые регулярно перебираются, а ядерная взрывчатка переплавляется для поддержания нужного уровня обогащения), но гораздо важнее они при разработке совершенно новых устройств.
Без этого американцам, если уж они собрались обновлять свой арсенал, точно не обойтись: даже будучи самой компактной из сохранившихся в металле, боевая часть В61 слишком велика, чтобы её можно было вписать в какую-либо из современных ракет, поэтому боеголовки придётся создавать с нуля. Хотя конкретики на этот счёт пока не озвучивалось, есть мнение, что в качестве перспективных носителей рассматриваются авиационная крылатая ракета JASSM и недавно запущенная в производство сухопутная PrSM, замена ATACMS. Обе обладают достаточно большой дальностью (порядка 1000 и 500 километров соответственно) и грузоподъёмностью, а крылатых ракет почти за 20 лет накоплено несколько тысяч.
Впрочем, подводных камней на этом пути тоже немало. В частности, есть сомнения в том, что ядерно-оружейный завод в Пантексе, штат Техас, который ныне с трудом справляется с поддержкой существующего арсенала, сможет быстро нарастить мощности. Наличие на предприятии запаса оружейного плутония (по слухам, там может храниться до 20 тысяч сердечников от утилизированных боеприпасов разных типов) лишь немного облегчает дело. Новые образцы сначала надо разработать и испытать, а потом ещё найти оснастку и квалифицированные кадры для их производства – а они на дороге не валяются.
И в этом есть своя жестокая ирония. Хотя официальной причиной для акцента на ТЯО Вашингтон указывает расширение российского и китайского ядерных арсеналов, на деле американцев подталкивает к этому наметившееся отставание в конвенциональных вооружениях всех видов. Образно говоря, не имея в достатке обычных пушек с обычными снарядами и возможности всё это быстро приобрести, дядя Сэм задумал компенсировать дефицит «пиротехникой» помощнее.
При этом весьма характерно, что Пекин отреагировал на американскую инициативу гораздо острее, чем Москва. Объясняется это просто: в Европе у американцев нет даже гипотетической возможности использовать ТЯО, не спровоцировав всеобщей ядерной войны, разве что сбросив бомбу на Берлин, когда русские танки снова окажутся напротив Бранденбургских ворот. А вот на тихоокеанских просторах есть где разгуляться: допустим, в формате ударов ТЯО по китайским эскадрам в открытом море, на которые уже КНР вряд ли решится ответить своими стратегическими силами.
Широкое внедрение тактического ядерного оружия на американском флоте и в морской пехоте (которая уже фактически стала «морской ракетной артиллерией») грозило бы серьёзно перевернуть баланс сил и лишить Китай намечающегося превосходства. К счастью, по указанным выше причинам планы Вашингтона на новую нуклеаризацию своих вооружённых сил вряд ли будут осуществлены.
Михаил Токмаков
Los Alamos National Laboratory
