В городе на Неве, в Доме художников, перед входом в выставочные залы висит большая мраморная доска. На ней высечены имена погибших в Великую Отечественную войну. Более 150 художников… 1941 год. Зима, блокада, бомбежки. Обстрелы, голод, холод. Несчетные тысячи смертей… Череда бесконечных темных дней, самых трагических и мужественных среди девятисот беспримерных дней блокады. Город казался вымершим. Пустынные улицы замело снегом, чернели промерзшие громады домов, безжизненно висели сорванные провода, троллейбусы и трамваи намертво вмерзли в сугробы. Не было хлеба, света, тепла, воды.
И все-таки Ленинград жил и героически боролся. В обледенелых цехах
заводов истощенные люди изготовляли оружие, танки, снаряды для фронта. Блокадными ночами под жестокими бомбежками и артобстрелами команды противовоздушной обороны из тех же еле державшихся на ногах ленинградцев дежурили на крышах, боролись с пожарами, разбирали руины. А по утрам на стенах домов появлялись плакаты. Яркие, пахнущие свежей типографской краской листы клеймили врага, взывали к мщению, утверждали веру в Победу, помогали жить и бороться. Они были очень нужны тогда людям.
Вряд ли современные юные художники могут в полной мере представить себе, в каких условиях выполнялись тогда эти плакаты… Улица Герцена, 38. В промерзлых комнатах этого дома ленинградского Союза художников шла в дни блокады особая, напряженная жизнь. Просторное помещение с двумя высокими залами, с большими, некогда светлыми мастерскими стало неузнаваемым. По углам стояли невесть откуда взявшиеся кровати, топились печи – «буржуйки», горели коптилки. Слабое пламя выхватывало из тьмы худые, бледные лица. Руки в перчатках с трудом держали кисти, замерзшие краски приходилось отогревать дыханием. Но художники работали. Работали с поразительной энергией, упорством, страстью.
С первого дня войны художники вместе со всеми ленинградцами строили оборонительные сооружения, трудились на лесозаготовках, проходили военное обучение в командах противовоздушной обороны. Более ста человек ушло на фронт. Многие сражались в народном ополчении. Все хотели защищать родной город с оружием в руках.
Некоторые тогда решили, что профессиональные навыки художника во время войны никому не нужны. Но уже в конце июня 1941 года большую группу живописцев военное командование призвало выполнять работу по маскировке военных объектов – прежде всего аэродромов. Маскировали и памятники архитектуры города-музея, укрывали от осколков бомб и снарядов монументальные скульптуры на знаменитых набережных и площадях Ленинграда. Руки, умеющие обращаться с произведениями искусства, понадобились и при срочной упаковке сокровищ Эрмитажа и Русского музея для эвакуации.
Пережившие блокаду художники вспоминают, с каким трепетом и душевной болью помогали они сотрудникам музеев снимать с подрамников бесценные полотна, как горько всем было видеть пустые рамы на стенах прославленных залов… И хотя дела эти были важными и нужными, осажденные жители ждали тогда от них и оперативного, боевого творческого отклика на события жизни сражающегося города.
Создание произведений массового агитационного искусства стало необходимостью. Для выполнения этой важнейшей задачи многие ведущие художники были даже отозваны с фронта. На время повернулись к стенам большие начатые холсты, остались недоконченными мирные листы книжных иллюстраций. И даже художники, никогда прежде не пробовавшие силы в области агидело самоотверженно и горячо. На третий день войны вышел из печати первый плакат В. Серова «Били, бьем и будем бить!».
Вслед за ним появились острые, разящие плакаты В. Лебедева «Напоролся», А. Любимова «Н-да, Адольф, у тебя тут что-то не получается…», А. Казанцева «Помоги», И. Серебряного и других.
Одновременно большая группа мастеров искусства стала работать в «Боевом карандаше». Они выпускали многофигурные листы и плакаты. Сатирические картинки сопровождались текстом, как правило, стихотворным. Ядро «Боевого карандаша» составили графики И. Астапов, В. Курдов, Н. Муратов, прозванные товарищами по работе «тремя богатырями». Рядом с ними трудились художники Ю. Петров, В. Гальба, Н. Быльев, И. Ец, Я. Николаев. Тексты писали поэты Н. Тихонов, В. Саянов, А. Прокофьев.
Плакаты пользовались большой популярностью у ленинградцев. Отправляли их и на фронт, в блиндажи, окопы, на корабли Балтийского флота. 24 июня 1941 года на Невском проспекте, в витрине магазина, появилось первое «Окно ТАСС». Всем тогда еще были памятны знаменитые «Окна РОСТА» В. Маяковского времен гражданской войны. «Окна ТАСС» продолжили эту славную традицию. Они составлялись из злободневных плакатов и карикатур, из ежедневных сводок Совинформбюро и обязательного фотохроникального материала. «Окна» стали так популярны, что вскоре пришлось размножать их, копировать вручную. Прибавилась еще работа над боевыми листками и лубками для фронта, листовками по агитации среди войск противника, многочисленными рисунками для газет и большими агитационными панно, которые ставились на главных магистралях города и дорогах к фронту. Художники делали свое дело самоотверженно, из последних сил. Но силы убывали, а ряды их таяли…
От голода, бомбежек и артобстрелов в самую суровую блокадную пору погибло более ста живописцев, графиков, скульпторов. Некоторые художники, совсем больные и престарелые, были эвакуированы с семьями по ледовому пути. В городе насчиталось едва ли более восьмидесяти членов союза.
Многие жили далеко от улицы Герцена, и тратить убывающие силы на дорогу им стало почти невозможно. Тогда-то, в первую блокадную зиму, и собрались под крышу дома № 38 почти все оставшиеся в Ленинграде художники. Жить и трудиться, помогая друг другу, легче. В. Серов руководил всей работой художников. Это было тяжелейшее, страшное, но и удивительное время.
Сообща обсуждались все творческие предложения и замыслы, порой они и воплощались сообща. Коптилки в доме горели круглосуточно. Тут же, не раздеваясь, отдыхали, здесь «пиршествовали» у стола с нарисованными на тарелках яствами, встречая новый, 1942 год. Суточный паек хлеба составлял тогда 125 граммов. И здесь же рисовали, писали этюды, делали беглые наброски. Даже лепили, хотя специфика труда скульптора требовала таких материалов и условий работы, которых не могло быть в те тяжкие дни.И тем не менее художники не останавливали работу с натуры. Каждый день выходил на улицы Ленинграда с этюдником в руках пейзажист В. Пакулин. Закутанный в шерстяные платки и старую шубу, он простаивал часами на морозе, едва держа в ослабевшей руке кисть, под которой рождались все новые и новые картины опустевшего родного города.
Художник Я. Николаев, предельно истощенный и больной, даже в самые тяжелые дни не расставался с карандашом и кистью. Необычайно выразителен его автопортрет 1942 года: изможденное лицо, крепко сжатые губы, пытливый взгляд, непреклонность сурово сдвинутых бровей – мужественный и прекрасный образ человека, сумевшего победить смерть. В 1941 году А. Пахомов начал работать над большой серией автолитографий «Ленинград в дни блокады». Первые листы этой серии – «Везут в стационар», «За водой», «В очаге поражения» – потрясают ранящей душу правдой изображения быта города-героя. Всего им сделано более 30 художественных хроник ленинградской жизни, которые при всей предельной достоверности являются не просто зарисовками с натуры, а композициями, сделанными на основе размышлений и строгого отбора деталей.
Постоянно создавали сотни произведений, воспроизводящих облик Ленинграда и тех, кто его защищал, графики Н. Дормидон-тов, Е. Белуха, С. Мочалов, Н. Павлов, С. Юдовин, Г. Верейский, П. Шиллинговский, скульпторы В. Исаев, В. Боголюбов, В. Лишев. Творческого материала у художников накапливалось изо дня в день все больше и больше. И Союз художников уже в конце 1941 года решил устроить в своих залах выставку. Те, кто не жил в стенах союза, понесли и повезли на саночках свои работы на улицу Герцена.
2 января 1942 года в промерзшем, с разбитыми взрывной волной стеклами Выставочном зале открылась Первая выставка работ ленинградских художников в дни Великой Отечественной войны. Несмотря на то что день был очень морозный, что художники еле держались от голода на ногах, открытие выставки прошло торжественно. И главное – ее посещали! Каждый день приходило по 15–18 человек – цифра по тому времени невероятно большая. Правление союза решило постоянно пополнять выставку новыми работами.
Осенью она была показана в Москве, в Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, и произвела огромное впечатление. Вся московская печать откликнулась взволнованными статьями.«Образ гневного, решительного, ощетинившегося города, образы героизма обыкновенных, вчера еще маленьких людей, образы беззаветного мужества и стойкости детей, женщин, стариков, рабочих и ученых, бейцов и академиков встают во всем величии на этой скромной по размерам, но глубокой по драматизму выставке», – писала тогда «Комсомольская правда». Еще в первую военную зиму установилась прочная связь художников Ленинграда с партизанами области. Группы художников откомандировывались на партизанские базы. Там они делали зарисовки, писали портреты лучших командиров и бойцов, зачастую принимали участие в боевых операциях.
Между многими художниками и героями фронта установился тесный дружеский контакт. 18 января 1943 года произошло долгожданное и радостное событие: была прорвана блокада Ленинграда. Жизнь в городе резко изменилась. Хотя не прекратились еще бомбежки и обстрелы, но отступил голод.
В это время в рекордно короткий срок – за один месяц – ко Дню Красной Армии пишут художники В. Серов, И. Серебряный и А. Казанцев большое полотно «Прорыв блокады», в котором запечатлен исторический момент прорыва блокады бойцами Ленинградского и Волховского фронтов. В мае в союзе открывается Весенняя выставка ленинградских художников, а в Доме Красной Армии – выставка работ художников Ленинградского фронта.
Художники сражались под Ленинградом в разных родах войск. И как правило, совмещали свою боевую деятельность с художнической: работали во фронтовых газетах, делали плакаты, карикатуры, листовки, лубки, рисовали портреты, пейзажи, писали многочисленные этюды и даже большие картины.
В январские дни 1944 года началось мощное наступление. 27 января Ленинград был полностью освобожден от блокады. Город ликовал. Необычайной силы и яркости салют – первый салют в Ленинграде! – возвестил победу над врагом. Непривычно темные улицы города вновь залил свет, над Невой простер руку освобожденный от укрытия «Медный всадник», на Аничков мост торжественно «въехали» извлеченные из глубоких ям клодтовские кони. В родной город возвращались из эвакуации театры: Вернулись и многие уехавшие прежде художники. Начался новый этап в жизни героического Ленинграда – его восстановление.
Появились серии плакатов, призывающих как можно скорее залечить раны, нанесенные врагом любимому городу. Особенно удачен был плакат И. Серебряного «А ну-ка, взяли!». Увеличенные копии с него, написанные на больших деревянных щитах, были установлены на главных улицах города. Приближалась незабываемая весна 1945 года. Приближалась Победа!
