Кто и почему спровоцировал во Франции политический кризис?
Всего еще каких-то десять лет тому назад во Франции существовала суверенная политическая система, столпами которой выступали политики с репутацией (Саркози, Фийон, Руаяль) и наследственные управленцы, занимавшие ключевые посты в госаппарате и энергетических корпорациях. Разумеется, это система не была полностью независима от транснациональной финансовой олигархии, «мирового начальства», однако демонстрировала высокий уровень самостоятельности. Настройки этой системы, заданные когда-то де Голлем, оставались вполне рабочими.
Однако после прихода к власти Трампа в США глобалисты сделали все возможное, чтобы не допустить такого же сценария во Франции.
Началась зачистка политического поля скоординированными действиями медиа, спецслужб и судов. Практически все вменяемые консервативные политики, действовавшие в национальных интересах Франции, подверглись судебным преследованиям и, якобы, антикоррупционным разоблачениям.
Николая Саркози, Франсуа Фийон, Ален Жюппе были сброшены с политической сцены, партия голлистов — дискредитирована и политически обескровлена. Затем, на фоне репрессий против голлистов, на политическую сцену, как черт из табакерки, выскочил Эмманюэль Макрон. До 2017 года инвестиционный банкир Ротшильдов возглавлял Минфин в правительстве социалистов при президенте Олланде. Олланд был одним из самых непопулярных глав государств за всю послевоенную историю Франции. Казалось бы, Макрон в этой ситуации должен бы был быть непопулярен в кубе, поскольку нес основную ответственность за провальную экономическую политику Олланда. Однако перед самыми выборами Макрон сделал политический кульбит, превратившись из социал-либерала («умеренного левого») в эффектного и даже эпатажного правоцентриста. Макрон занял политическое поле, на котором работали голлисты, и, практически поглотил их электорат, «сожрал» их политическую базу. Мощного ресурса политической поддержки хватило Макрону для того, чтобы пять лет править Францией, по сути, диктаторскими методами, подавив восстание «желтых жилетов. Однако к следующим выборам в 2022 году Макрон растерял поддержку сторонников «величия Франции», а также среднего класса и молодежи.
Единственная группа избирателей, где Макрон в 2022 году победил Марин Ле Пен — это люди старше шестидесяти лет, помнившие весьма радикальный по меркам конца ХХ века Национальный фронт под руководством ее отца, Жан Мари Ле Пена и опасавшиеся резких и непрогнозируемых изменений в стране. Во всех остальных возрастных группах Макрон проиграл, хотя и с незначительным отрывом.
С тех пор все только усугубилось. Экономическая ситуация ухудшилась, революции в странах Сахеля разрушили постколониальную систему контроля Франции на африканском континенте, что стало мощным ударом по имперскому величию Парижа. После этого условные правые перестали доверять Макрону, начался переток электоральных предпочтений к партии «Национальное ралли».
Стало ясно, что на прежней политической платформе глобалистский режим в Франции существовать не может, нужны новые конфигурации. Например, такие, при которых Макрон мог бы успешно поглотить и переварить умеренных левых, остатки некогда сверхвлиятельной социалистической партии.
Теперь этот сценарий — стратегический план Макрона, который вовсе не собирается уходить с политической арены в 2027 году, когда истечет его второй президентский срок. Что он собирается делать после этого дальше? Макрон не скрывает — он хочет получить президентский мандат на третий срок. Этот посыл Макрон сначала пробрасывал через соратников, а затем озвучил и лично. Мол, отсутствие у политика права выдвигаться на третий срок — это ущемление избирателей, которые лишаются права выбора.
Однако глобалисты понимают: для того, чтобы даже умеренные левые стали сторонниками номинально правого, рядящегося в тогу французского патриота Макрона, а ограничение по избранию на третий срок были сняты, во Франции должны произойти некие экстраординарные события. Есть сценарий вовлечения Франции в большую войну на Востоке — однако такие решения принимаются не на уровне Макрона, а на уровне тех, кто его выдвигал — верхушки глобалистов, транснационального капитала. Более мягкой версией «форс-мажора» является тема внутреннего врага, тема угрозы прихода к власти «врагов республиканских ценностей», как именуют макронисты сторонников Марин Ле Пен. Наблюдая за процессом извне, мы, зачастую даже не осознаем, до какой степени демонизированы они в среде политических активистов левого толка, которые постоянно выходят на какие-либо митинги и демонстрации. Макрон, по всей видимости, рассчитывает поднять эти сообщества на бунт, а затем самому его «урегулировать» и объяснить французам, что без него никак нельзя обойтись и после 2027 года.
Итоги первого тура выборов в Национальное собрание Франции вызвали у широкой публики ощущение того, что время Макрона закончилось, и виной тому — якобы «самоубийственное» решение распустить парламент после неблагоприятных для его партии выборов в ЕП.
Глобалистские СМИ объясняют нам, что причина поражения в первом туре партии Макрона «Ренессанс» заключается в якобы присущей президенту Франции чрезмерной горячности, эмоциональности. Он, мол, не смог перенести ослабления позиций на выборах в Европарламент, пошел ва-банк. Якобы по примеру Миттерана и Ширака, которые также объявляли досрочные выборы в Национальное собрание после поражения на муниципальных выборах.
Однако абсолютно все, что нам известно о Макроне, совершенно не укладывается в эту версию. Наивно думать, что его политтехнологи, обсуждая решение о назначении внеочередных парламентских выборов, не имели перед глазами тщательно рассчитанные электоральные модели и не держали в уме возможное распределение мандатов после голосования.
Макрон — циничный, хладнокровный делец и мощно прокачанный в политтехнологической сфере топ-менеджер на службе верхушки глобалистов. Решение распустить парламент, по всей видимости, готовилось им давно и является частью далекого идущего плана, цель которого — третий президентский срок для порученца Ротшильдов. В этом контексте для Макрона крайне уже сейчас важно показать политическую мобилизацию так называемых «республиканских сил». И надо сказать, что она уже успешно идет, причем в «нужную сторону». Во имя коллективного противостояния Марин Ле Пен с выборов снялись 120 левых и 60 макронистов. Каждый, кто умеет считать, сразу поймет, в чью пользу эта пропорция. По сути, часть левых сдается на милость Макрона и переходит в его лагерь.
Тезис о том, что Макрон решил дать возможность Марин Ле Пен сформировать правительство, чтобы потом, дескать, избиратели в них разочаровались и снова перетекли на сторону макронистов, часто встречался в экспертных комментариях. Однако Макрон не собирается действовать в духе «доказательства от противного». Он уже начал формировать «республиканскую коалицию» — якобы для защиты Франции от угрозы «ультраправого реванша», либо, если второй тур пройдет уже совсем плохо, для свержения «неправильного правительства.
Фактически, стратегия Макрона — это адаптация к французским реалиям стратегии Байдена, который добился нужного ему результата на выборах, агитируя американцев против «расиста» и «фашиста» Трампа, находящегося к тому же под «российским влиянием».
Макрон хочет повторить результат американских выборов-2020 во Франции, чтобы затем полностью покончить со всеми конкурирующими силами, подавить всех инакомыслящих. Не будет преувеличением сказать, что Макрон хочет взял курс на полный демонтаж политической системы Франции в том виде, в каком она сложилась при де Голле. И если в 2027 году план Макрона будет реализован, то никакой демократии, даже формальной, во Франции больше не будет. Будет только диктатор — «Макрон Первый».
