«”Пугачиха” и её миньоны, а затем весь похабный стиль 1980-х с лосинами и накрученными на бигудях мужскими и женскими прическами – это явление Попсы уничтожило советскую Элладу как высшую санкцию социального строя. Потому что можно еще врубаться в угольную шахту ради того, чтобы Гаврилин писал “Анюту”. Можно стоять в очереди за колбасой, чтобы Соловьев снимал “Сто дней после детства”. А вот дохнуть под душманскими пулями в Афгане или ликвидировать чернобыльскую аварию, чтобы по телевизору тем временем показывали “По утрам надев трусы не забудьте про часы” – это было уже внутренне невозможно. Одно полностью обессмысливало другое.
“Как стать звездой”, фильм памятный каждому в моем поколении, это, конечно, был фильм-катастрофа, фильм нейтронная бомба. С одной стороны издевки над “уборщицами” – предельно унизительной подачей всякого труда. С другой веселящаяся и грегочущая раскрашенная шобла. Это убило то.
Если за 70 лет крови и пота советский строй пришел к этим трусам на голове как к кульминации, значит все муки, страдания, напряжение и унижение в принципе не имели смысла. Где моя финская салями, чувак?
“Эллинская” советская утопия строилась на идее демократии высокого искусства как оправдания всего строя. А тут сформировалась и была предъявлена “аристократия” низкого жанра. Это была не творимая массами красота, а кривое балаганное уродство. Если высшим актуальным культурным достижением оказывалось это уродство – идеал рушился, работать и быть лояльным было не для чего.
С другой стороны эти уродливые клоуны оказывались “артистической аристократией”. Про них судачили, обсуждали их личную жизнь и гонорары, люксовые номера гостиниц где они останавливались. Они поставили себя выше демократического социума так, как не ставили себя куда более элитарные артисты более серьезных жанров – Рихтер, Плисецкая и тд. Глядеть на Николаева, Преснякова, Леонтьева в этих пидорских нарядах. Обсуждать пугачихины скандалы в гостинице “Прибалтийской” – это все уже было до мышей.
Для тех, кто младше эпохи или позабыл её – поясню. В августе 1987 г. Пугачева устроила скандал с матерщиной в гостинице “Прибалтийская”, когда администрация не предоставила ей люксовый двухуровневый номер “1000” заменив его на аналогичный номер “1200”. В номере “1000” интуристовской гостиницы жил какой-то гость из Армении, который готов был с певицей поменяться, но администрация решила не уступать “какой-то певичке”. Безобразное поведение “Аллы” стало предметом обсуждения и многочисленных статей в прессе, равно как и поводом для довольно массовой ненависти к “обнаглевшим и зажравшимся”. Для артистки на несколько месяцев закрылось телевидение. были отменены многие концерты. В итоге кампания против Пугачевой была резко свернута под давлением “Отца Перестройки” Александра Яковлева.
Пугачева и в её лице Попса подтвердили статус неприкасаемой аристократии, которой “быдло” не имеет права даже завидовать. Пожалуй в этой точке прежнее самоощущение “брежневского человека” окончательно переломилось. Эти ряженые сказали “сама сейчас я к вам приду” – и впрямь оказались наверху.
Пугачева тут сыграла решающую роль в формировании классового отчуждения и значительную в захвате всей эстрады этим люрексным буратиной. Она оказалась реально роковым человеком определившим эпоху. Анекдот не врал.
Не то отвратило людей от советов, что Пугачева шатала систему, а то, что вся эта возглавляемая ею буратина стала высшим и последним продуктом системы. И этим убила последнее оставшееся у советского проекта идеальное обоснование в массовом сознании. Если пионерский хор вместо Прекрасного Далёко начинает пукать и кукарекать, значит Далёко не удалось. Надо куда-то переезжать».
Да-да-да, мне сказали, что нужно прочитать помимо поста еще и целую статью, на которую ссылается Холмогоров, а там опять воспаленное воображение с исчадием ада СССР и все остальное про «унизительную несвободу» и так далее.
Накал эмоциональной истерии в статье как бэ намекает нам, что автор не способен обуздать себя и остаться в рамках нормального эмоционального личного отношения, а потому постоянно находится в страшной истерике. Читать это, конечно же, противно.
Но при этом, что характерно, как только Холмогоров на секунду отвлекается от упивания собственной горечью и раной (90е украли у меня молодость от первого до последнего дня) и начинает действительно что-либо исследовать, у него внезапно прорезается очевидное (эмоциональную окраску я заменю точками):
– Со второй половины 1960-х в СССР начался мощный русский ренессанс. Он, несомненно, отчасти примирял с советской властью многих из тех, кто иначе ее бы ненавидел. Стало можно …, быть русским, гордиться своими корнями, своей историей, своей культурой, развивать и изучать их
– Впервые советская власть поставила всерьез задачу сделать так, чтобы народ лучше жил и … с нею справлялась
– Так где же было то идеальное ядро “брежневской цивилизации”, которое позволяло ей существовать, добровольно подчиняло ей души значительной части жителей страны, оставило столь глубокий душевный след, что до сих пор неосоветская ностальгия огромного числа людей устремлена именно в этот брежневский мир
– Человек брежневского образного мира действительно пашет – в суровых условиях Севера, в тайге, в море, в шахте, в поле. В нем есть, несомненно, могучая сила труда
– Одни тяжко трудятся, другие – воздушно творят. Одни трудятся для того, чтобы другие творили. На самом деле трудятся и творят, в логике этого мира, одни и те же. Брежневский мир … был очень демократичен для творчества – так или иначе творили все
Ну и так далее, такого там много.
Ведь не скажешь, прочитав эти отрывки, что СССР был исчадием ада, верно?
Впрочем, о чем это я. Конкретно тот отрывок, что он процитировал в своем посте – годный. На него и ориентируюсь в данном случае.
t.me/petrlundstrem/20511