Пентагон заявил о начале переговоров об изменении формата присутствия войск в Ираке с «коалиционного присутствия» (хотя никакой коалиции там давно нет) на «двустороннее взаимодействие». За этими формулировками скрывается уже явно принятое решение о сворачивании присутствия американских войск в стране. Ранее поползли слухи (впоследствии опровергнутые) о возможности вывода американских войск с севера Сирии. Нет сомнений, что в ближайшее время последуют манёвры вокруг зоны Эт-Танф, захваченной США на юге Сирии и превращённой в тренировочный центр для радикальных исламистов всех мастей.
Ситуация выглядит уже не как попытка Пентагона вывести войска из-под ударов проиранских прокси, но как часть более значимого процесса, который, однако, пока никак нельзя назвать планом. Видны явные следы спешки, являющейся, с одной стороны, результатом осознания, что американские войска превратились из актива в мишень, и с другой — представляющие собой традиционную тактику США «концы в воду» при сворачивании провалившегося геополитического проекта.
В том, что ближневосточный проект США провалился, не сомневается уже никто. Планировавшийся ещё в конце XX века как краеугольный камень однополярного мира, он заканчивается – после войн, «арабской весны», разрушенных стран и загубленных жизней – перспективой войны США и Израиля против Ирана и его союзников. И это не говоря уже о подорванной репутации США как мирового гегемона даже среди самых верных их союзников. А главное (и значение этого обстоятельства ещё только предстоит осознать), что за США чётко закрепилась репутация силы, способной только разрушать, неважно что — города, государства, жизнь народов, – но ничего не способной создать. Силы, олицетворяющей войну и хаос, но не мир и развитие. В мире, где у США не было конкурентов, такие репутационные потери были неприятны, но терпимы. Сейчас – это реальный геополитический фактор.
В последние годы было очевидно, что серьёзных идей для Ближнего Востока у США нет. Регион рассматривался как перевалочная база в стратегическом проекте США по закреплению в Индо-Тихоокеанском регионе и изоляции Китая. Оставить за спиной деградирующую Европу и пылающий Ближний Восток, заодно поставив «пробки» на пути торгового маршрута «Великий шёлковый путь», реализовывавшегося Китаем, и промышленно-логистического коридора Север – Юг, реализуемого Россией, Ираном, странами Персидского залива. Основные действия США в последние полтора года – от финансирования киевского режима до попыток испортить отношения Эр-Рияда и Пекина – были выстроены вокруг этой задачи. Поэтому-то успехи КНР – и дипломатические, и политические, и военные на Ближнем и Среднем Востоке – вызывали нервную реакцию.
Собственная политика США после продавленных Дональдом Трампом «Соглашений Авраама» (речь идёт о посредничестве в нормализации отношений Израиля с ОАЭ, Бахрейном, Марокко и Суданом) свелась к нехитрой формуле «раскачивания вагона и объявления остановок», что ярко проявилось в заявлениях советника президента США по национальной безопасности Джейка Салливана накануне начала кровавого конфликта в Газе. Содержательную пустоту американской политики прекрасно понимали и в ближневосточных столицах, что было очень видно по поведению Эр-Рияда. И можно не сомневаться, что Трамп с удовольствием отыграет тему «Кто потерял Ближний Восток?».
Проблема нынешнего манёвра американцев на Ближнем Востоке не только в том, что в актуальных политических условиях внутри США он легко может превратиться в форменное бегство с серьёзными политическими последствиями почище Афганистана и утратой значительной части вооружения и военной техники, складированной в регионе. Вернуться обратно будет крайне сложно, ибо даже управляемый «исход» США поставит под удар немногие остающиеся проамериканские режимы, в частности Иорданию. Не говоря уже о том, что окончательно подорвёт доверие к США как к долгосрочному партнёру. С американцами, учитывая особенности Ближнего и Среднего Востока, начнут взаимодействовать «по предоплате».
Дмитрий Евстафьев
