Скоро Украина станет на шаг ближе к Евросоюзу и начнет переговоры о вступлении в ЕС. Прогнозы на эти переговоры сильно разнятся: кто-то видит в них проявление недостижимой мечты, кто-то допускает возможность принятия Украины, благо Россия никогда не требовала от Киева отречься от евроидеи. Но чего в ней больше: шанса или ловушки?
На этой неделе Еврокомиссия должна демонстративно начать переговоры о вступлении в ЕС с Украиной и Молдавией, а с Грузией столь же демонстративно – не начать, отложив их на неопределенный срок или как минимум до того, пока в Тбилиси не передумают и не аннулируют свою версию закона об иностранных агентах, который встал Брюсселю и Вашингтону поперек горла.
Формально сближение между ЕС и кандидатами в ЕС должно быть техническим процессом, где заранее прописан регламент и критерии. В реальности во всех трех случаях – грузинском, молдавском и украинском – преследуются политические цели и принимаются сугубо политические решения, а критерии с регламентами отложены до мирного времени.
В Грузии главная цель главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен – это смена правительства на антироссийское. Действующая власть в лице партии «Грузинская мечта» при сохранении относительного нейтралитета в конфликте Запада с Москвой провозглашала одной из главных своих миссий вступление в Евросоюз и до сих пор планирует сделать это к 2030 году. Грузинам из Брюсселя четко показали – этот номер не пройдет: или вы сами по себе, или полностью лояльны Западу и готовы стать инструментом, который в подходящий момент воткнут в бок России (разумеется, с разрушительными для инструмента последствиями). Свой выбор им предстоит сделать на парламентских выборах 26 октября.
В Молдавии у Урсулы задача полностью противоположная – сохранить в должности нынешнего президента Майю Санду. Она проявляет ту самую нужную степень лояльности и с готовностью вписывается в антироссийские авантюры. Это окажется для Запада крайне значимым, например, в том случае, если Вооруженные силы России приблизятся к Одессе или Киеву и срочно потребуется «поджечь» Приднестровье.
Проблема Запада в том, что двое из трех молдаван против Санду. Но двое из трех при этом хотят в ЕС. Поэтому их теперь убеждают, что Санду равно ЕС. Переговоры о вступлении – часть ее предвыборной кампании, а референдум об этом вступлении пройдет одновременно с президентскими выборами в стране, то есть агитационные кампании совпадут до дня и будут координироваться из единого центра – Брюсселя. Кем быть – молдаванами или «румынами» и таким же точно инструментом для конфликта с Россией, избиратели республики решат 20 октября.
А вот на Украине никаких выборов не будет, быть может, никогда: Владимир Зеленский украинцам до смерти своей послан или до бунта своих миньонов в Верховной раде. В то время, когда он был еще вполне легитимным президентом, а не просто лидером киевского режима, он и его зеленый кардинал Андрей Ермак немало преуспели в строительстве диктатуры и пропихнули в законодательство такую норму, которая запрещает проводить выборы в период военного положения.
Это означает, что он будет править, пока военное положение не снято. А оно, исходя из так называемой формулы Зеленского, будет снято не раньше, чем Россия вернет Украине границы 1991 года и выведет войска из Крыма. То есть – никогда.
Зеленский – состоявший авторитарный лидер военного режима без особых военных перспектив. Он управляет унылой диктатурой, где преследуется оппозиция, зачищены СМИ, ограничен выезд граждан, не проводятся выборы, осуществляется системная дискриминация по национальному признаку, довлеют экстремистские идеи, а финансовые потоки контролирует ближний круг. Это не ЕС, это – анти-ЕС, если брать тот образ, какому Евросоюз пытался соответствовать с начала 1990-х и до начала второй холодной войны.
Нельзя сказать, что теперь маски сброшены – они достаточно давно уже сброшены, еще до СВО. Но был период, когда даже прибалты вели себя относительно прилично в отношениях с русскоязычным меньшинством – когда вступали в ЕС и обживались там первые годы. Да, уже тогда был институт «неграждан», но та же Еврокомиссия этот институт довольно последовательно критиковала и допустила Прибалтику до своих «выравнивающих программ» только после обещания как-то урегулировать проблему.
Эти обещания были, конечно, нарушены, после отозваны, а теперь русофобия – это для Евросоюза базовая модель поведения, без нее ЕС не ЕС. Это тот критерий, который не обозначен в регламентах, но стал решающим при решениях по Грузии, Молдавии и Украине. В русофобии ни Зеленскому, ни Санду, ни грузинской оппозиции не откажешь – тут всё четко, Урсула последовательна.
Для простых европейцев это, конечно, форменное издевательство: им внушали и внушают, будто Украина соответствует строгим требованиям в области экономики, права, демократии, защиты личности и борьбы с коррупцией, хотя для всех очевидно – это не так.
Грузия – может быть. Поднакопившая некоторого жирка Молдавия – тоже может быть. Украина – точно нет. Она соответствует критериям нищей латиноамериканской диктатуры прошлого века.
Скорее, как в случае с горой и Магомедом, не Украина приближается к ЕС, а ЕС постепенно деградирует до Украины. Разумеется, это очень долгий и вряд ли вообще преодолимый путь – слишком уж низко Украина упала, но ради второй холодной войны европейцам действительно многим предстоит пожертвовать в области и прав, и свобод, и экономики.
Нельзя исключать, что настанет день, когда она с ЕС и впрямь встанет на один уровень и даже юридически будет считаться его частью. Вопрос скорее в том, в каких фактических границах будет эта Украина и не расположатся ли ее столичные органы, например, во Львове.
Прежде всего евромечта нужна Брюсселю, как морковка для осла: чтобы украинцы продолжали участвовать в самоубийственном для себя противостоянии с Россией. Это очень похоже на подход Мао Цзедуна: пусть трое из четырех сгорят в пожарище войны, зато четвертый будет жить при коммунизме. Только Мао мыслил миллиардами (человек), а украинская версия коммунизма – это ничегонеделание за счет Европы, которая осыплет Украину деньгами из «выравнивающих программ».
В то же время сделать Украину частью ЕС – это действительно план ЕС или, по крайней мере, Урсулы фон дер Ляйен, а на самом деле США.
Скепсис насчет евробудущего Украины (а равно и Молдавии с Грузией) и принципиальной достижимости такого будущего связаны в основном с тем, что у всех трех стран есть заявленные, но неконтролируемые территории. На самом деле это отнюдь не преграда: Кипр половину своих заявленных территорий не контролирует, но был принят в ЕС. Так и Украина, сократившись даже до Галиции, может стать частью Евросоюза и быть им, даже не отказываясь от претензий на «границы 1991 года».
Также считается, будто у стран ЕС в рамках принятия многоступенчатых решений по Украине все-таки сработает внутренний иммунитет – и этот иммунитет Украину отторгнет. Самое заметное «антитело» – премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, но предотвратить начало переговоров с Киевом ему не удалось. Довольно странно надеяться на венгров в условиях, когда за Европу решают в Америке.
В стратегических планах как американских либералов (условного Джо Байдена), так и республиканцев (вплоть до ближайших приближенных Дональда Трампа) красной нитью проходит вступление Украины в ЕС. Потому что Евросоюз доказал свою надежность как институт влияния и борьбы с Россией. И потому что остатки Украины после эксперимента с Россией придется кому-нибудь кормить, а эти «кто-нибудь» – европейцы, американцы не заинтересованы.
Огрубляя, это предложение такого рода: убивай русских, вреди России, умирай на алтаре Pax Americana, а выживших возьмут в еврорай в тех границах, которые выжившие способны удержать.
Правда, еврорай к тому моменту рискует стать евроадом, поскольку при противостоянии с Россией Брюссель свои возможности тоже переоценил, а холодная война – очень дорогое удовольствие. Но частично Украина действительно может когда-нибудь стать ЕС, если ЕС останется под влиянием США и продолжит деградировать до состояния Украины.
