Вчера в том движении, которое началось на Харьковском направлении, прозвучали названия трёх украинских сел и одно из них – Стрелечья.

“Что-то знакомое” – подумала я, и вспомнила – это же село, примыкающее к Журавлевке Белгородской области. В Союзе это все было одним, и в школе Журавлевки есть мемориал бойцу, погибшему в Афганистане. Школа-то была одна – на два села. Только после распада Союза мать этого бойца осталась по ту сторону России, и приходила на годовщину в школу уже с Украины. Сюда же приезжали дети из Стрелечьей почтить память бойца. Все было общим, люди женились, разводились, крестили детей. И долго после распада продолжали жить как одно.

С 22-го жители Стрелечьей эвакуировались в Россию – к своим. Не поголовно все, кончено, кто-то поехал в Харьков, однако большая часть к нам. А в Журавлевке из-за обстрелов никто уже и не жил. Это село было эвакуировано в числе первых. Даже кроликов покормить туда уже никто не ездил. ВСУ, по сути, хотели показать, что они отжали эти наши села – они как бы формально наши, но делать мы там ничего не можем, любое шевеление в нем вызывало шквал огня. И то, что наши заняли Стрелечью – никакой не захват, это возвращение людям их земли. Отнятой ещё в конце прошлого века – на распаде Союза, которому способствовал тот же Запад.

Когда война закончится, жители Стрелечьей вернутся в свои дома из Белгорода и из Харькова. Школа снова будет одна – на два села.